Неточные совпадения
— Не ожидал я, что ты пьешь… не знал, — сказал Самгин. Дронов
вынул из кармана
бутылку и помахал ею пред лицом его, —
бутылка была полная, в ней не хватало, может быть, глотка. Дронов размахнулся и бросил ее далеко от себя,
бутылка звонко взорвалась.
— Чаю! — мрачно приказывал Иван Матвеевич, и когда половой подал чай и ром, он с досадой сунул ему
бутылку назад. — Это не ром, а гвозди! — сказал он и,
вынув из кармана пальто свою
бутылку, откупорил и дал понюхать половому.
Вы с морозу, вам хочется выпить рюмку вина,
бутылка и вино составляют одну ледяную глыбу: поставьте к огню — она лопнет, а в обыкновенной комнатной температуре не растает и в час; захочется напиться чаю — это короче всего, хотя хлеб тоже обращается в камень, но он отходит скорее всего; но
вынимать одно что-нибудь, то есть чай — сахар, нельзя: на морозе нет средства разбирать, что взять, надо тащить все: и вот опять возни на целый час — собирать все!
Вынимает бумажник, платит и вдруг ни с того ни с сего схватит
бутылку шампанского и — хлесть ее в зеркало. Шум. Грохот. Подбегает прислуга, буфетчик. А он хладнокровно
вынимает бумажник и самым деловым тоном спрашивает...
Он
вынул из холщового мешка хлеб, десяток красных помидоров, кусок бессарабского сыра «брынзы» и
бутылку с прованским маслом. Соль была у него завязана в узелок тряпочки сомнительной чистоты. Перед едой старик долго крестился и что-то шептал. Потом он разломил краюху хлеба на три неровные части: одну, самую большую, он протянул Сергею (малый растет — ему надо есть), другую, поменьше, оставил для пуделя, самую маленькую взял себе.
Он отворил, или, правильнее, вскрыл шкаф,
вынул одну дверцу совсем и приставил ее к стенке, потому что шкаф с давних пор не имел ни петель, ни замка, — достал оттуда старые сапоги, полголовы сахару,
бутылку с нюхательным табаком, графин с водкой и корку черного хлеба, потом изломанную кофейную мельницу, далее бритвенницу с куском мыла и с щеточкой в помадной банке, старые подтяжки, оселок для перочинного ножа и еще несколько подобной дряни.
— На, получай! — и подает одной рукой тетрадку В.В. Давыдову, а другой,
вынув из кармана
бутылку коньяку, ставит на стол.
Горницы брагинского дома огласились пьяными криками, смехом и неприличными восклицаниями. Татьяна Власьевна хлопотала в кухне с закусками. Нюша совалась с
бутылками неоткупоренного вина. Зотушка накрывал в горнице столы и вместе с Маланьей уставлял их снедями и брашно; Дуня
вынимала из стеклянного шкафа праздничную чайную посуду. Словом, всем работы было по горло, и брагинский дом теперь походил на муравьиную кучу, которую разворачивают палкой.
Я ехал, ничего не видя сквозь запертое матовое стекло, а опустить его не решался. Страшно хотелось пить после «трезвиловки» и селянки, и как я обрадовался,
вынув из кармана пальто
бутылку. Оказался «Шато-ля Роз». А не будь этой
бутылки — при томящей жажде я был бы вынужден выдать свое присутствие, что было бы весьма рискованно.
— Ну, и выпили, и работу взял. Ведь нельзя же!.. А тут вспомнил, Несторка тут меня ждет! Друг, говорю, ко мне приехал неожиданно; позвольте, говорю, мне в долг пару бутыльченок шампанского. И уж извините, кумушка, две бутыльченки мы разопьем! Вот они, канашки французские! — воскликнул Журавка, торжественно
вынимая из-под пальто две засмоленные
бутылки.
— Дело, братец! Вынь-ка из нее для себя полштофа водки, а для нас
бутылку шампанского и кусок сыра. Да смотри не выпей всего полуштофа: мы сейчас отправимся в дорогу.
— Вы сперва выслушаете, а потом уже скажете ваше мнение, — самоуверенно и назидательно произнес молодой человек и,
вынув черепаховый лорнет, висевший у него на шнурке, стал разглядывать в него
бутылку шампанского, стоявшую на столе. Спокойно кончив осмотр
бутылки, он сложил лорнет и, обращаясь снова к Павлу Павловичу, произнес...
Убегает за пивом. Поэт
вынимает записную книжку. Тишина. Ацетилен шипит. Похрустывают бублики. Половой приносит Поэту
бутылку пива и садится на край стула против него.
Михайла. Этот щеголь-то отколе? (
Вынимает из-за пазухи
бутылку, ставит на стол.) Давай чашки.
Аксинья Захаровна в кладовых да в стряпущей с утра до ночи возилась: то припасы принимала, то наливки подваривала да по
бутылкам разливала, то посуду стеклянную и фарфоровую из сундуков
вынимала и отдавала дочерям перемыть хорошенько.
Нельзя заставить себя любить. Но то, что ты не любишь, не значит то, что в тебе нет любви, а только то, что в тебе есть что-то такое, что мешает любви. Как ни переворачивай и сколько ни тряси
бутылку, если в ней засела пробка, ничего не выльется, пока не
вынешь пробку. То же и с любовью. Душа твоя полна любовью, но любовь эта не может проявиться, потому что грехи твои не дают ей хода. Освободи душу от того, что засоряет ее, и ты полюбишь всех и даже того, кого называл врагом и ненавидел.
— Ржано масло, — по-русски пояснил Махмет Бактемирыч и, чтоб гостю было еще понятней,
вынул из шкапчика
бутылку со сладкой водкой и показал ее Марку Данилычу.
Рому
бутылку из погребца
вынул Никифор Захарыч и пуншик сделал. Три стаканчика опорожнил с гостями Трифон Лохматый и пуще прежнего разговорился...
— Очень рад, что могу вам служить, — ответил Поталеев,
вынимая из шкафа откупоренную
бутылку хереса.
— Что ты, Юрген, душечка, в уме ли? — сказала старуха нежным голосом,
вынув из-за пазухи
бутылку с водкою и показав ее чухонцу. — Голова болит? полечим.
Вынул Суворов паклю, прислушался: ни гу-гу. Ухмыльнулся он, походную думку-подушку поправил, плащем ножки прикрыл и, как малое дитё, ручку под голову, — засвистал-захрапел, словно шмель в
бутылке. Какой ни герой, а и сам Илья Муромец, надо полагать, сонный отдых имел.
— Я, бабка Ганне! — отвечала Ильза, поцеловав старушку в лоб, села возле нее на кровать, развязала котомку, бывшую у ней за плечами, и
вынула кадушечку с маслом, мягкий ржаной хлеб и
бутылку с водкой. — Вот тебе и гостинец, отвесть душку.